Отчий дом. Семейная хроника - Страница 160

160

Маленько успокоил, напоил шампанским, окутал пледом, ругается:

— Не народ, а прямо разбойники!

Поехал осторожнее, тем более что шоссейная дорога кончилась и началась проселочная, хотя и хорошо накатанная, но с изъянами…

Слава Богу! Недалеко уже и Никудышевка. Последняя попутная деревенька…

Во избежание всяких неприятностей решил объехать деревеньку на косогоре лугами и спустился под гору…

Не проехали и версты по луговой дороге, как неожиданно целый каскад водяных брызг и пыли взвился из-под передних колес автомобиля.

Не успел Ваня понять в чем дело, круто свернул в сторону и высоко взлетел, стукнулся больно головой, автомобиль же остановился, продолжая беспомощно работать мотором. Дал задний ход и убедился, что застрял основательно в болотной колдобине. Передние колеса глубоко въелись в топь. По привычке русского человека Ваня сперва обругался скверным словом, потом вылез, почесал за ухом и вздохнул:

— Ах ты, Боже мой!

— Что случилось? Что? — с ужасом спрашивала Зиночка.

— Да не бойся ты! Просто в лужу сели…

Осмотрел автомобиль, закурил и стал блуждать вокруг взорами. Усмотрел ползущий по лугам воз сена. Ваня перерезал ему путь, дождался и вступил в переговоры. Подвел мужика к автомобилю. Мужик давно уже приметил ехавшую чертову машину и теперь с изумленным любопытством ее разглядывал. Посмеивался одними хитренькими глазками и говорил:

— Выходит, барин, что моя лошадка сподручнее. Тише едешь — дальше будешь. А чем это она, машина то есть, кричит? Глотка-то больно у ней здоровая!

— Выпряги свою лошадь, зачалим веревкой и выволочем!

— Разя моя лошаденка сладит с такой тягой! Ты возьми сытых барских лошадей, а моя… Пожалеть надо: цельный день в работе, а овса не видит…

— Я тебе заплачу.

Мужик насмешливо оглядел страшный костюм барина, покачал головой и пошел прочь, к возу, хихикая себе в бороденку.

Должно быть, с горы жители Вязовки тоже увидали, что ехавший в карете без лошадей барин увяз. С горы бежали в луга стайки мальчишек и девчонок, за ними медленно, не торопясь, спускались взрослые. Ребятишки радостно кричали и махали руками взрослым:

— Увяз! Увяз!

Ребятишки не решались приблизиться к похожему на черта барину, поджидая взрослых. А взрослые остановили ползшего им навстречу мужика с возом сена, и до Вани долетали обрывки их разговора:

— Крепко сидит! Пущай еще постоит, — засосет его поглубже!

— Помощи просил…

Смех, взмахи рук, ругань. Мужик пополз в гору, мужики и бабы пошли к увязшему барину. Скоро вокруг него сползлось много жителей. Весело гуторили, бросали шуточки, острили над барином с барыней и над чертовой машиной:

— Хм! Вот ведь каку штуку сделали! Без лошадей! Сел и поехал…

— А много ли дашь, ежели выволочем?

— Пять рублей дам.

— Что больно скупишься? Поди, твоя чертова кобыла много тысяч стоит?

Притихли, стали совещаться вполголоса. Кто-то бросил:

— Пущай посидит. Нам торопиться некуда.

— Ну, черт с вами, десять целковых!

Опять совещание:

— Вот что, барин, четвертную дашь, и по рукам!

— Ах, жулики! — пропищала Зиночка, выглядывавшая печально из автомобиля.

— Зачем жулики, барыня? Мы не неволим. Сиди, коли так, да молись Богу: может, ангелов пошлет вызволить тебя с барином… Они, ангелы, задарма для вас поработают, а нам уж надоело на вас батрачить-то…

— Черт с вами! Дам четвертную…

Толпа оживилась. Отделившись, в гору побежали, сверкая голыми пятками, двое подростков, им вдогонку кричала бабенка:

— Обеих лошадей ведите!

— Вожжи! Вожжи!

— Оглоблю, Мишанька, захвати!

Минут через десять-пятнадцать с горы галопом скакали на лошадях парнишки, а за ними старик волок оглоблю.

Началась работа. Подперли оглоблей зад автомобиля и, зачалив вожжами к лошадям, с криками, визгами и свистом, помогая лошадям, выволокли машину из колдобины. Ваня отдал четвертную, но долго еще возился около автомобиля, возбуждая жизнедеятельность мотора. Наконец раздался сердитый взрыв, испугавший всех, малых и взрослых, и мотор ритмически заворчал. Толпа с визгами и криками попятилась в стороны и дружно захохотала, приправляя смех сквернословием. Зиночка залезла внутрь. Ваня занял шоферское место, испугал зевак еще раз ревом гудка, и автомобиль покатился. Вдогонку полетел бабий голос:

— Почаще, барин, тут езди!

Только поздним вечером добрались Ваня с Зиночкой до Никудышевки: ехали тихо, осторожно, с остановками и предварительными исследованиями пути.

Конечно, и в Никудышевке произошел среди жителей переполох. Около барского дома, как на базаре. Всякому охота поближе на чертову машину поглядеть. Лезут во двор. Пришлось запереть ворота.

В отчем доме — восторг. Ведь и здесь большинство никогда еще не видело этой безлошадной кареты. Только старик Никита полон всяких сомнений и проявляет враждебность к этому чуду:

— Как же это можно, чтобы человеку без лошади?

— А вот приехали! И кормить не надо. Никакой заботушки!

— Кормить! А как же: ведь навозу от нее нету? Лошадь кормишь, так от навозу-то ее не только человек, а и птица по дорогам питается…

Зиночка в тот же вечер поехала в Замураевку и там рассказала о всех пережитых ужасах путешествия, причем все это невольно преувеличила, и получилось из истории со свиньей прямо разбойничье нападение мужиков и баб, чуть только не убийство, а из истории под Вязовкой — издевательство и вымогательство.

— Вот они, освободительные реформы! — озабоченно произнес генерал Замураев и посетовал. — Не учить, а воспитывать народ надо. Побольше стражников и поменьше школ! Того и гляди, что и у нас начнут разбойничать, как в других губерниях. Надо предупреждать: пороть хулиганов до беспорядков, а не после!..

160